Бронежилеты XI века и двуручный аргумент: вся правда о хускарлах, железном кулаке Англии

Скандинавские корни и высадка на Туманном Альбионе

Британская история – это, конечно, знатный компот, куда кто только свои ягодки не кидал. Получилось пестро и местами очень остро. Одним из таких перченых ингредиентов, без сомнения, стали викинги. Эти ребята с севера, поднаторев в искусстве молниеносных визитов вежливости и сколотив у себя дома вполне себе крепкие державы, решили, что на богатых английских полях трава зеленее, а золото – желтее. Может, и про земли дальше на запад слушки ходили, кто знает. И притащили они с собой не только свои специфические методы убеждения, где главным аргументом часто служил кусок хорошо заточенной стали, но и невиданную доселе на местных берегах военную фишку – элитных бойцов, хускарлов.

Само словечко "хускарл" (или, если хотите, "huscarl") пришло из древних скандинавских диалектов и означало что-то вроде "парень из дома" или "дворовый человек". Звучит не очень грозно, но поначалу так и звали ребят из личной дружины (hirð) тамошних конунгов и ярлов. Это была не армия в нашем понимании, а скорее такая большая военно-патриархальная семья, где все держалось на личной верности вождю, клятвах на крови и совместных попойках в его палатах. Они были его руками, ногами, а иногда и головой. Верность – абсолютная, награда – соответствующая: оружие покруче, серебро позвонче, земли побольше, ну и, само собой, почет и уважуха. Профи своего дела, вся жизнь которых – война да служба господину. Жили с ним под одной крышей (ну, почти), ели с ним (наверняка за отдельным столом, но все же), рубились рядом и помирали тоже рядышком. Готовили их сурово, дисциплина – железная. В сагах нет-нет да и проскочит про строгие правила: накосячил, струсил – пинок под зад из дружины, а то и вовсе секир-башка.

Хотя залетные банды викингов и раньше наведывались на английские пляжи, оставляя после себя дым коромыслом да страшные сказки, по-настояшему хускарлы прописались в британской истории благодаря датскому королю Кнуту Великому. Этот деятель в 1016 году подмял под себя Англию и, став властелином здоровенной Северной империи (Дания, Норвегия, кусок Швеции и вот теперь Англия), понял, что на новых землях нужна надежная опора. Местное англосаксонское ополчение, fyrd, было, конечно, многочисленным, но насчет его боеспособности и особенно лояльности Кнут, видимо, сильно сомневался. Поэтому он решил опереться на проверенных парней – своих хускарлов, закаленных в скандинавских разборках.

Привез он с собой немалую силу, и где-то 3000-4000 отборных головорезов стали становым хребтом его новой английской гвардии. И это была уже не просто банда удальцов, а вполне себе организованная, регулярно оплачиваемая и постоянно действующая военная сила. По сути, первая в Англии профессиональная армия со времен, как римляне тут свои легионы держали. Чтобы всю эту ораву кормить, Кнут ввел специальный налог – "датские деньги" (heregeld). Местному населению он, конечно, встал поперек горла, зато король получил элитный спецназ, готовый по первому щелчку пальцев исполнить любой приказ. Так, с прибытием этих парней в железе и с огромными топорами, для Англии началась новая эпоха. Туманный Альбион, встречай новых хозяев – они очень убедительны.

Железное сердце королевства: организация и статус

Усевшись прочно на штыках Кнута Великого, хускарлы моментально превратились в местную элиту. Это были не просто солдаты удачи. Это была личная гвардия короля, его ближний круг, живое воплощение его мощи. Статус – заоблачный, не чета парням из ополчения. Хускарлы числились при королевском дворе (household), и верность их покупалась не только страхом перед королевским гневом, но и вполне материальными вещами: щедрыми подарками, землями, разными ништяками и привилегиями.

Организация у них была что надо – четкая, с иерархией. Наверху – сам король, понятное дело. Непосредственно рулили доверенные лица, самые опытные и знатные вояки. Делились на отряды, могли действовать все вместе – как ядро армии в походе, а могли и по отдельности – хоть короля охранять, хоть в гарнизоне какой-нибудь важной дыры сидеть. При Кнуте их было много, потом поменьше стало, но всегда хватало, чтобы собрать увесистый кулак. При Эдуарде Исповеднике (это который предпоследний англосаксонский король) их, может, всего несколько сотен и оставалось, но это была, что называется, концентрированная сила – лучшие из лучших.

Статус у хускарла был – мама не горюй. В местной табели о рангах они шли наравне с тэнами (thegns) – это англосаксонская знать, у которых и земля была, и права, и обязанности всякие. Многие хускарлы получали от короля землю в подарок, так что становились не просто вояками, а землевладельцами, частью местной аристократии. Это, понятно, их крепче к королевству привязывало. Имели право голоса на королевских советах (Witenagemot), то есть участвовали в решении важных государственных вопросов. Их слово чего-то стоило, и поддержка была королю ой как нужна.

Жили хускарлы по строгому кодексу. Были свои законы, касавшиеся службы и отношений внутри братства. Если что не поделили – разбирались на специальном суде (Huskarlesteffne), где сам король или его зам решал, кто прав, кто виноват. Предательство, трусость, драка с товарищем – за такое карали жестко, могли и все отнять, и жизни лишить. Верность королю и своим – это святое. Вот эта железная дисциплина, плюс отличная выучка и осознание собственной элитарности – вот что делало хускарлов по-настоящему страшной силой.

Они были не просто телохранителями. Они были как бы "железным кольцом" вокруг трона, готовым в любой момент дать по зубам кому угодно – хоть внешнему врагу, хоть внутреннему бунтовщику. Когда они стояли рядом с королем на пиру, шли рядом в походе, сидели на совете – это само по себе впечатляло. В блеске их начищенных доспехов и в грозном виде их топоров читалась сама суть власти: своих защитим, чужих – порвем. Эти "джентльмены с огромными топорами", как их иронично можно назвать, сочетали верность пса, ярость берсерка и дисциплину римского легионера. На полтора века они стали стальным стержнем английской монархии.

Искусство убеждения посредством стали: вооружение и тактика

Если хускарлы были сердцем королевства, то их железо – доспехи и оружие – были той сталью, которая позволяла этому сердцу не дрогнуть перед любой заварухой. Видок у них на поле боя был такой, что у противника заранее коленки тряслись, а рубились они как боги. Снаряга хускарла – это прямо-таки визитная карточка элитного вояки того времени.

Главный аргумент хускарла, его фирменный знак – знаменитый датский топор, он же Dane Axe. Штука поистине жуткая: тяжеленный двуручный топор, древище длинное, метра полтора, а лезвие – широкое, часто кривое, как полумесяц. Махать таким – силушка нужна богатырская да сноровка. Но уж если умеешь – всё, ты царь горы. Одним ударом мог и щит расколоть, и шлем проломить, и такую рану нанести, что спорить о правах на престол оппоненту уже было некогда. Судя по описаниям и находкам, штука была адски эффективная. Современники писали, что удар таким топором мог "разрубить человека надвое" – ну, вы поняли, намек толстый. Правда, с таким топорищем большой щит в руках не удержишь, так что приходилось полагаться на тактику да на плечо товарища.

Кроме топора, хускарлы и другим оружием владели не хуже. Меч – куда ж без него знатному воину, это и статус, и оружие последнего шанса. Обычно это был прямой обоюдоострый клинок – каролингского или скандинавского типа, которым и рубить, и колоть удобно. Копье тоже имелось в арсенале – особенно хорошо против конницы или в начале боя, пока до настоящей драки не дошло.

Броня у хускарлов была – лучше не придумаешь по тем временам. Главное – кольчуга (hauberk), сплетенная из тысяч колечек. Длинная, часто до колен, с рукавами – торс и руки-ноги прикрыты надежно. Под нее обычно надевали что-то стеганое вроде ватника (гамбезон) – и удар смягчает, и чтоб железо тело не натирало. На голове – шлем конический, часто с наносником (nasal guard), такая металлическая полоска, нос прикрывающая. У некоторых шлемов могла быть и защита щек, и даже кольчужная сетка на шею. В общем, хускарл в полном прикиде – зрелище внушительное. Реально "ходячая крепость".

Щиты у них, особенно ближе к Нормандскому завоеванию, часто были каплевидные или похожие на коршуна (kite-shaped). Такой щит длиннее обычного круглого, лучше прикрывал тело и особенно левую ногу – а это важно, когда машешь двуручным топором, и щит держать нечем. Делали их из дерева, обтягивали кожей, в центре – металлический умбон, по краю – оковка для прочности.

На поле боя хускарлы действовали как часы. Их коронный номер – "стена щитов" (scildburh, она же shield wall). Вставали плечом к плечу, выставляли вперед частокол из щитов, из-за которых торчали копья. В первых рядах – самые матерые и бронированные, чтоб первый удар выдержать. За ними – ребята с топорами, готовые врубиться, как только враг подойдет поближе. Такая стена была почти непробиваема для пехоты, а конница об нее просто разбивалась. Но это было не только тактика, но и психология: представьте себе вид этой несокрушимой фаланги, сверкающей сталью и готовой умереть, но не отступить – у многих противников еще до боя душа в пятки уходила. Ритмичный топот сотен ног в железе, блеск топоров, грозный рев – все это было частью их искусства убеждать сталью. И владели они им в совершенстве.

Не топором единым: административные заботы и землевладение

Хотя главным делом хускарлов была, конечно, война да охрана королевской тушки, только маханием топором их роль в государстве не исчерпывалась. Эти ребята были доверенными лицами монарха, военной элитой, так что их частенько привлекали к разным административным и политическим делам. Становились они, таким образом, важной шестеренкой в государственной машине. Положение их чем-то напоминало рыцарей в более поздние времена, которые тоже совмещали войну с управлением, хотя, конечно, и институты, и культура были другими.

Встраивать хускарлов в систему управления начал еще Кнут Великий. Ему нужны были лояльные люди на местах, вот он и назначал своих проверенных вояк на должности, где требовались сила, авторитет и преданность. Например, налоги собирать. Тот же самый heregeld, который шел им на зарплату. Ну а кто убедительнее потребует уплатить налог, чем здоровенный детина с топором, одним своим видом намекающий на серьезность ситуации? Это был, так сказать, аутсорсинг фискальных функций самым компетентным (в плане убеждения) кадрам.

А когда хускарлам стали давать землю, они из простого воинского братства превратились в часть поместного дворянства. Становились лордами, управляли своими деревнями и крестьянами, судили-рядили в местных судах. Это не только давало им экономическую базу, но и крепче привязывало к английской земле. Бывший викинг, получивший поместье, уже был заинтересован в стабильности королевства, которое он защищал теперь не просто как наемник, а как местный авторитет. Так потихоньку скандинавская элита и смешивалась с англосаксонской.

Будучи людьми двора и по статусу близкими к тэнам, хускарлы имели доступ на самый верх. Их участие в Witenagemot (Совете Мудрых) позволяло им влиять на политику, на выборы королей, на вопросы войны и мира. Короли вроде Эдуарда Исповедника или Гарольда Годвинсона к их мнению прислушивались и на их поддержку рассчитывали. Могли хускарлы и дипломатами поработать – представлять короля при чужих дворах или посольства сопровождать. Военный авторитет и преданность делали их отличными кандидатами для миссий, где нужен был не только язык подвешенный, но и способность постоять за честь короны.

Так что хускарл в Англии XI века – это фигура сложная. Он и элитный солдат, и телохранитель, и помещик, и чиновник, и политик в одном флаконе. Забавно, что эти потомки суровых викингов, чьи предки в основном занимались перераспределением чужих ценностей силой, так ловко вписались в систему управления и стали опорой порядка. От рубки врагов на поле боя они, не выпуская топора из рук, переходили к "рубке бюджета" и решению земельных споров. Доказывали, что настоящий профи успешен во всем – хоть шлем врагу проломить, хоть налоговую ведомость проверить. Эта их двойная роль – воина и управленца – делала их уникальным явлением и ключевым элементом Англии до прихода нормандцев.

Лебединая песнь топора: Гастингс и закат эпохи

Золотой век хускарлов, что начался с приходом Кнута, достиг своей высшей точки и тут же рухнул в пропасть в роковом 1066 году. Год этот навсегда перепахал историю Англии, а для хускарлов стал временем самых лютых испытаний, нечеловеческого напряжения и, в конце концов, их последней песней, спетой под лязг стали на полях у Стамфорд Бридж и Гастингса.

Начался год со смерти короля Эдуарда Исповедника, который наследников не оставил. На трон взобрался Гарольд Годвинсон, самый могущественный мужик в Англии, чья семейка и так фактически рулила страной при старом короле. Гарольд опирался на местную знать и, ясен пень, на своих верных хускарлов – ядро его армии. Но тут как тут объявились еще два претендента: герцог Нормандии Вильгельм (которого потом назовут Завоевателем) и король Норвегии Харальд Суровый (Hardrada) – один из последних викингов старой закалки.

Первым прилетел "привет" с севера. В сентябре 1066-го Харальд Суровый вместе с Тостигом (это мятежный братец короля Гарольда) высадился на севере Англии с огромным флотом. Гарольд, который ждал Вильгельма с юга, был вынужден сорваться и устроить своей армии, включая отборных хускарлов, форсированный марш-бросок на север. Почти 300 километров за несколько дней – по тем временам это просто фантастика.

25 сентября у моста Стамфорд Бридж сошлись армия Гарольда и норвежские викинги Харальда Сурового. Рубка была долгой и кровавой. Хускарлы, как обычно, стояли впереди, их топоры работали без устали. Ходит байка, что один здоровенный норвежец в одиночку держал мост, пока его хитростью не укокошили. В итоге англосаксы победили начисто. Харальд Суровый и Тостиг остались лежать на поле боя, а от их армии почти ничего не осталось. Но и Гарольду победа влетела в копеечку. Точных цифр нет, но потери, особенно среди элиты – хускарлов – были тяжелыми. Они были вымотаны маршем и жестокой битвой.

Не успели отдышаться, как новая напасть: Вильгельм Нормандский высадился на юге. И снова – изнурительный марш, теперь обратно на юг. Усталая, поредевшая армия Гарольда, где ядром все еще были верные хускарлы, шла навстречу свежему, отлично подготовленному войску нормандцев.

14 октября 1066 года две армии встретились на холме у Гастингса (место сейчас называется Баттл). Гарольд занял выгодную позицию наверху, выстроив своих в классическую стену щитов. В центре, у королевского знамени – лучшие из лучших: хускарлы и тэны. Битва при Гастингсе шла весь день и стала одной из самых известных и яростных в Средневековье.

У нормандцев была пехота, лучники и тяжелая рыцарская конница – новинка для Англии. Снова и снова нормандские рыцари бросались на англосаксонский строй, но стена щитов, которую держали стойкие хускарлы, стояла насмерть. Огромные датские топоры с жуткой эффективностью встречали конницу, нанося страшные раны и людям, и лошадям. Луки нормандцев сыпали стрелами, но плотные ряды и щиты давали неплохую защиту. В какой-то момент даже прошел слух, что Вильгельм убит, и только его личное появление спасло нормандцев от паники.

Перелом случился, когда нормандцы применили финт с ложным отступлением. Часть англосаксонского ополчения (fyrd) на флангах не выдержала, поддалась азарту и ломанулась с холма в погоню, нарушив строй. Тут-то нормандская конница развернулась и врезала по ним, отрезав от основных сил. Стена щитов прохудилась. К вечеру, после многих часов боя, защитники холма были измотаны. Король Гарольд пал (история про стрелу в глаз с гобелена – лишь одна из версий). Но даже мертвый король не заставил своих хускарлов дрогнуть. Они сбились вокруг его тела и знамен и продолжали рубиться с яростью обреченных. Их последние минуты – это гимн верности и мужеству. Они дрались до последнего, смерть была им милее позора. Их топоры пели свою последнюю, кровавую песню на поле, которое не зря назвали Полем Битвы.

Гастингс стал концом англосаксонской Англии и концом хускарлов как силы. Те немногие, кто уцелел, разбежались. Новая нормандская власть принесла новую военную систему – феодальных рыцарей. Старой гвардии места в ней не нашлось. Эпоха датского топора и стены щитов сменилась эпохой рыцарского копья и конного удара. Хускарлы, некогда грозная элита, стальное сердце королевства, исчезли со страниц истории так же быстро, как когда-то на них появились. Остались только легенды, саги да знаменитый гобелен, где застыл их последний бой – яркий и трагический финал стальных вихрей Средневековья.